6.Зыков Михаил Борисович, Сабанина Наталья Рафаэлевна. Проблемы психологии игры. - Реферат (Корпус Кристи, США: Издательство Корпорации "Человеческий Гений", 20 мая 2012 года. - с.): Эльконин Д.Б. Психология игры. 2-е изд.

Зыков Михаил Борисович, Сабанина Наталья Рафаэлевна. Проблемы психологии игры. - Реферат (Корпус Кристи, США: Издательство Корпорации "Человеческий Гений", 20 мая 2012 года. - с.): Эльконин Д.Б. Психология игры. 2-е изд. – М.: Туманит, изд. центр ВЛАДОС, 1999. - 360 с. Zykov Mikhail Borisovich, Sabanin Natalia Rafaelevna. Problems of the Game's Psychology. - Abstract (Corpus Christi, Texas, USA: "Human Genius" Corporation's Publishing House, May 20th, 2012. - pgs.): Elkonin D.B. Psychology of Game. 2-nd ed. - Moscow: Tumanit, Publishing House VLADOS, 1999. - 360 pgs. Form of Culture: #18 Gaame Address: Corpus Christi tt0_115_318.1, Из предисловия: Д.Б. Эльконин разработку проблем детской игры начал в 1932 году, с одобрения Л.С. Выготского. Он обратил внимание на "загадочную природу игры и детства", использовал понятия «единица игры» (определением единицы игры является - «акт свободы», другое определение единицы игры ложно, - МБЗ), «периоды детства», представил игру как развёрнутую форму ориентировочной реакции (я бы сказал - эмоциональной реакции на жизненную ситуацию при отсутствии понимания её смысла, - МБЗ). Д.Б. Эльконин считал источником возникновения игры предметное действие. По его мнению, игра есть предпосылка возникновения условной позиции - начала собственно интеллектуальных форм видения и понимания мира. Автор Предисловия сам Д.Б. Эльконин. Фрагмент: «Биография исследований». Д.Б. Эльконин предположил, что главным в игре дошкольника является роль, которую он берёт на себя. Гипотеза: «... мнимая ситуация, в которой ребёнок берёт на себя роли других людей и реализует типичные для них действия и отношения в особых игровых условиях, есть основная единица игры» (я бы сказал, что игра происходит в виртуальном пространстве и сама виртуальна, то есть все механизмы здесь – эмоциональные, - МБЗ). Эта мысль не нова. Уже Дж. Селли писал: «Сущность детской игры заключается в исполнении какой-нибудь роли» и «здесь мы встречаемся с тем, что составляет, может быть, самую интересную черту детской игры, - с превращением самых ничтожных и малообещающих вещей в настоящие живые существа» (1901, с. 47, 51). Начиная работать, Д.Б. Эльконин обратил внимание на то, что игра, во-первых, понимается другими исследователями как проявление уже развитого воображения и, во-вторых, натуралистически (см.: К. Гросс, В. Штерн, К. Бюлер и др.). Но Д.Б. Эльконину эти взгляды показались не соответствующими действительной природе игры. Он нашёл странным, что tt0_115_318.2, функция воображения, будучи одной из наиболее сложных способностей, возникает так рано. Д.Б. Эльконин же был уверен, что игра есть та деятельность, в которой воображение впервые только и возникает (Воображение, это один из пяти основных психических процессов, которые встроены в любой поведенческий акт ребёнка всегда, с самого начала, - НРС). Он был уверен, что природа игры у детей и зверят - различна. Л.С. Выготский поддержал эти идеи Д.Б. Эльконина. Ему это было интересно в связи с его работами по психологии искусства и исследованиями развития знаковой функции. Для Л.С. Выготского проблема игры - центральная в понимании психического развития в дошкольном возрасте. Л.С. Выготский в письме к Д.Б. Эльконину в апреле 1933 года обращает его внимание на: • роль игры в развитии: она обращена к будущему; • правила - школа воли (труд у школьника); • мнимая ситуация - путь к абстракции; • единство мнимой ситуации и правила - основа проблемы Спинозы; • по-видимому, ступени мышления суть и ступени воли (с системной точки зрения на сознание - это понятно и ожиданно); • воображение возникает в игре, до того нет воображения; • воображение плюс правило плюс подражание суть главные моменты игры. Первые работы в этом направлении были проведены ещё при жизни Выготского О.Н. Варшавской, изучавшей экспериментально отношения между словом, предметом и действием в игровой и доигровой деятельности (? – НРС) детей, и Е.А. Гершензон, изучавшей отношения между мнимой ситуацией и правилом в игре. После смерти Выготского (1934) Эльконин выступил в апреле 1936 года на семинаре у А.Н. Леонтьева в Харькове. Сказал там, что условием развития игры является возникновение нереализуемых тенденций (я сказал бы: когда нечто не возможно, происходит «соскальзывание» в виртуальную, то есть эмоциональную плоскость, - МБЗ). Леонтьев с этим не согласился, увидел это по-другому: у детей в связи с успехами речевого развития возникает план «идеальной деятельности» (= сознания) (то есть виртуального, эмоционального действия, - МБЗ). Тенденция может реализоваться в идеальном плане. Сначала этот план нуждается в поддержке предметом (поскольку сознание интенционально, - МБЗ), реальным действием, ситуацией. Но потом может произойти отрыв от реальной ситуации, при этом получится аутистическая грёза (например, как это случилось у Николиньки у Толстого в «Детстве», - МБЗ). tt0_115_318.3, А.Н. Леонтьев считал, что предыстория игры по Эльконину - это «игра» до 3-х лет. Он был уверен, что человеческим типом психики является сознание. Следует обратить внимание на очень важное исследование: Луков Г.Д. «Об осознании ребёнком речи в процессе игры» (1937). А также на статью: Леонтьев А.Н. «Психологические основы дошкольной игры» (1944). Д.Б. Эльконин старался понять историческое происхождение детской игры, раскрыть социальное содержание игры как ведущего типа деятельности детей дошкольного возраста. Он доказывал, что игра на границе дошкольного возраста возникает не спонтанно, а формируется под влиянием воспитания, что игра есть форма ориентации в задачах и мотивах человеческой деятельности. Д.Б. Эльконин считал установленным, что игровая техника - перенос значений с одного предмета на другой, сокращённость и обобщённость игровых действий, – являются важнейшими условиями проникновения ребёнка в сферу социальных отношений, их своеобразного моделирования в игровой деятельности. Д.Б. Эльконин: «Между логикой исследования и логикой изложения его результатов никогда нет полного соответствия». Д.Б. Эльконин: Предметом игры ребёнка «... является взрослый человек - его деятельность и система его взаимоотношений с другими людьми» (наши исследования показывают, что эта фраза должна быть обязательно дополнена словами - "как он их себе представляет", - МБЗ). Третья глава книги Д.Б. Эльконина посвящена историко-критическому анализу основных теорий игры. Он сетует (а это январь 1977 года, - МБЗ) на отсутствие в литературе сколько-нибудь обстоятельных обзоров истории развития взглядов на игру и их анализа. Первые три главы книги составляют теоретическую часть её. Вторая часть содержит экспериментальные материалы. Д.Б. Эльконин называет Л.С. Выготского виднейшим психологом. Д.Б. Эльконин говорит, что далёк от мысли, что ему удалось до конца раскрыть психологическую природу игры. Интерес к проблемам игры, по его мнению, возрастает. Интересно, по нашему мнению, дополнить данный реферат некоторыми идеями из книги: Григорьев С.В. Игра и самосознание культуры. - Москва: Изд-во "Московия", 2005. - 290 с. ISBN 5-901667-07-7. Исследование игровых биографий людей "родом из архаичного" в современном понимании состояния игровой культуры вывело С.В. Григорьева на проблему типологии игровой культуры личности. Эта типология, построенная как открытая (то есть постоянно дополняемая выявляемым новым) система, характеризует состояние игровой культуры tt0_115_318.4, личности на стыке позднее - традиционной народной культуры (изучаемой историками, фольклористами и этнографами) и современной игровой культуры (объекта внимания психологов, культурологов и т.п. уже в наши дни) (у Григорьева, - см. выше, - это с. 10). Большинство из тех концепций игры, которые привычно называют "общими теориями игры" (например, в реферируемой нами сейчас книге Д.Б. Эльконина "Психология игры"), характеризуются, по мнению С.В. Григорьева, некоторым прикосновением к архетипу игры. Так, основная идея Г. Спенсера из его "Социологии", заключающаяся в том, что игра есть "предвосхищение будущих серьезных деятельностей", - повторяется затем и у Д. Колоцца, и, отчасти, у К. Грооса. Эта идея, безусловно, по мнению С.В. Григорьева, отражает архетипический опыт. Сам К. Гроос, описывая игру, обращается к "унаследованным предрасположениям", импульсивным стремлениям к деятельности и т.п. [Groos, K. Die Spiele der Menschen. - Iena, 1899]. С.В. Григорьев утверждает, что изначально представления об архетипах игры и интерес к проявлению архетипического связаны, безусловно, с обращением к истокам игровой культуры. Для кого-то эти истоки лежат в плоскости исторических исследований. Например: "... В играх рельефно отражаются содержание и характер трудовой деятельности народа. к которой должны приготовиться дети, половое разделение труда и т.д. Это - самый простой, поверхностный уровень анализа, - заключает И.С. Кон широкомасштабное исследование "Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Передней и Южной Азии". - С другой стороны, в детских играх выражены некоторые психолого-антропологические универсалии, отвечающие стадиям физического и умственного развития ребенка. По характеру игр можно даже судить о таком развитии. Наконец, в играх проявляются и формируются определенные ценностные ориентации, типы групповой дисциплины, коллективного поведения и т.п. [Кон И.С. Этнография детства. Историографический очерк. - М., 1983, - с. 189] (у Григорьева, - см. выше, - это с. 11). По С.В. Григорьеву, архетипы игры - это то, что живет во всех, но проявляется по-разному в соответствии с вехами истории, культурного развития, возрастом и т.п. (там же, с. 12). Игра как деятельность, общение всегда имеет свое время и пространство. Это время и пространство игры чаще всего исследуют на культурологическом или философском уровне (В.С. Библер, Т.А. Кривко-Апинян и Л.Н. Столович. М.Н. Эпштейн и др.). Многомерность игровой культуры личности (в нашей концепции мы говорим о 22-мерности - по числу современных форм культуры, ценности которых "усваиваются" детьми в процессе игровой деятельности, - МБЗ) - имеет очевидно всеобщий характер. Игровое начало (то есть, в нашей терминологии, - состояние свободы, - МБЗ) человеческой жизни предстает в единстве значения и смысла - субъективного опыта отдельной человеческой жизни (там же, с. 14). tt0_115_318.5, С.В. Григорьев обращает внимание на то, что, как это ни парадоксально в применении к игре, введение понятия архетипа позволяет обозначить новую глубину, поскольку архетипы игры - это то, из чего произрастают традиции игры. Следовательно, архетипы следует искать на большой исторической и культурной глубине, там, где единство человеческого начала заметно доминирует над более поздними стереотипами и напластованиями истории культуры. Архетипы проявляются в традициях, сохраняя в себе тайны всеобщего. Именно эти архетипически проявляемые черты являются связующей нитью собственно психологической, а не наследственной, генетической, родовой и т.п. исходно биологической. связью культур. Эта связь, по мнению С.В. Григорьева, покоится на психологической преемственности культурного развития (там же, с. 16). Игровые начала действительно очень сильны в европейской культуре. Общеизвестно ещё античное представление о мире как театральной сцене, где "люди - актёры, которые появляются на этой сцене, играют свою роль и уходят" [Лосев А.Ф. Дерзание духа. - М., 1988]. "Откуда они приходят, неизве6стно, куда они уходят - неизвестно, но они играют свою роль" [Лосев А.Ф. Страсть к диалектике. - М., 1990]. Естественно, что обращение психологов к проблемам игры открывает существенно новые пласты знаний и опыта о психологии сознания, личности и культуры. Игра - это практика развития, "школа жизни" (Игра создаёт ситуацию свободы, без которой развитие личности невозможно, - МБЗ). Эта истина положена в основу многих концепций игры [Д.Б. Эльконин], [Millar, S. The Psychology of Play. - London, 1969]. Но откуда приходит этот опыт? - таким вопросом задается С.В. Григорьев. И отвечает: его фиксируют и зоопсихологи (там же, с. 17) в сравнительном исследовании [Новоселова С.Л. Генетические ранние формы мышления. - М.; Воронеж, 2002. Гл. 6] [Фабри К.Э. Игры животных и игры детей. Сравнительно-психологический анализ // Вопросы психологии. - 1982. - №3. - С. 26-34], и исследователи высших проявлений творчества (там же, с. 18). Эффект "игрового преодоления социальной нормативности" может проявляться в двух противоположных формах: то как творческое преодоление, то как деструктивное в отношении социальных групп и толп (Лебон), толп и масс (Московичи), а также личностная деструкция. Центр тяжести игровой структуры личности строится при этом, по мнению С.В. Григорьева, по иным законам, нежели повседневная, привычная (бытовая культура, человеческое поведение) (там же, с. 20). С.В. Григорьев называет игру "глобальным психическим явлением". По его мнению, проблемы игры ясно высвечивают экологию целостности личности (в нашей концепции, игра как состояние свободы является основным условием формирования и развития личности ребенка и взрослого, - МБЗ). НРС: tt0_115_318.6, 1.Многие утверждения Д.Б. Эльконина об игре, по-видимому, продиктованы особенностями требованиями времени, в которое он жил и работал. В частности утверждение о том, что существует «доигровое время» или что игра - это продукт научения и она обязательно имеет образовательную функцию. 2.Не очень ясно, что подразумевается под термином «архетип игры». Наверное ответ нужно искать в других книгах Сергея Владимировича Григорьева. tt0_115_318.6.